Сказать, что Максим Кабир и Дмитрий Костюкевич в современной российской хоррор-тусовке ребята известные — не сказать ничего. Удивительная трудоспособность авторов, обширные (как следствие) библиографии, множество побед на сетевых литературных конкурсах, постоянное участие в ежегодных сборниках Самая страшная книга — всё это про них. У обоих авторов в активе по два-три написанных романа, но так уж получилось, что ни одного из них я не читал, хотя рассказы из-под пера и Максима, и Дмитрия выходят классные. Поэтому и получилось, что для меня самый свежий из романов авторов, Мокрый мир, изданный в перспективной серии Дети Великого Шторма редакции "Астрель-СПб", да ещё и написанный в жанре фэнтези, мог стать знакомством с новыми гранями таланта авторов. И как тут было проплыть пройти мимо? Ну я и не прошёл...

До начала рассказа о своих впечатлениях от собственно романа, поясню: на мой взгляд, роман у Кабира и Костюкевича вполне получился, и дальнейшие "заплывы" ребят на территорию фэнтези я постараюсь не пропускать. А далее, собственно, встречайте:

Для того, чтобы стало понятно, чего ожидать от нового романа Максима Кабира и Дмитрия Костюкевича «Мокрый мир», достаточно прочитать последнюю страницу этой книги, где помещено небольшое послесловие «От авторов», в котором они выражают благодарность множеству авторов от Роберта Льюиса Стивенсона, Уильяма Хоупа Ходжсона и Фредерика Марриета до Роберта Говарда, Джо Аберкромби и Толкина с Желязны и Ле Гуин, а заканчивают всё это дело весьма точной фразой:

«Спасибо книгам, влекущим в море».

Именно таким «Мокрый мир» и получился. Постапокалиптический мир, переживший в прошлом некий Потоп, отброшенный на уровень примерно Нового времени в нашей истории, но с появившейся в нём магией; приключения на суше и на море с развитием технологий на уровне парусного флота, с непременными для жанра шпангоутами, фальшбортами, грот-мачтами и прочими названиями, типа совсем уж трудно выговариваемых «крюйс-брам-стень-стакселей»; благородный главный герой-колдун Георг Нэй в шляпе, со шпагой и пистолетом, и его прекрасная возлюбленная простолюдинка Лита, обладающая таинственными способностями, отношения которых проходят трансформацию от неприязни к любви до гроба; рептилоподобные мутанты и странные создания разной степени опасности, обитающие на бескрайних водных просторах; могущественные артефакты, наведённые галлюцинации, маги различной специализации и их духи-фамильяры в виде животных (привет, Пулман!); загадки в прошлом главных героев и осколки прежнего мира до Потопа, в котором без труда можно узнать мир наш, или, по меньшей мере, похожий на него до степени смешения («с таблички смотрело лицо красивой девушки, худое, скуластое, с губами-ягодами; девушка держала бутылку с какой-то жидкостью цвета грязи и красно-белой этикеткой с бессмысленным названием» или «железная, лакированная Человекомышь, божество тех, кто населял землю до Потопа. Человекомышь имела круглые уши и круглые белые пуговицы на укороченных штанах, два пальца четырёхпалой лапы были оттопырены: Человекомышь благословляла канувшую в вечность паству...»); а надо всем этим — люди, которые в погоне за властью и комфортным существованием для самих себя и своих близких оказываются страшнее любых чудовищ...

И по-другому о содержании книги не рассказать, потому как намешано в «Мокром мире» действительно много всего! Читать роман совершенно не скучно, а порой так и вообще не оторвёшься, потому как авторы довольно щедро разбавляют стандартное приключенческое повествование довольно оригинальными сюжетными поворотами и отчётливыми хоррорными нотками. Ярлык «18+« на книгу лепить, конечно, из-за этого незачем, но присутствует и пара-тройка «неуютных», назовём это так, моментов, вроде эпизода с племенем сумасшедших каннибалов, живущих на развалинах парка развлечений с беспрерывно крутящимся чёртовым колесом, обвешанным висельниками, или очень «кинемаграфичной» сцены с сумасшедшим узником, отождествляющим себя с куклой, глаза которой сделаны из птичьих черепов, да и кроваво-красочных описаний самых разных увечий и смертей что в приключениях Нэя со спутниками, что (особенно) в финальной морской баталии тоже хватает.

Впрочем, не обошлось и без мизерных ложек дёгтя в этой большой бочке смешанного мёда разных сортов. Прежде всего, на протяжении всего процесса чтения не покидало меня ощущение, что передо мною не столько цельный роман, сколько набор эпизодов, весьма условно нанизанных на общий сюжет. С одной стороны, ничего удивительного в этом нет — и Кабир, и Костюкевич известны, прежде всего, как авторы рассказов в жанре хоррора (причём первого из них лично я вообще считаю одним из лучших авторов «тёмной волны», но это уже другая история), и большую часть рассказов, в принципе, можно читать как самостоятельные истории, связанные общими героями и миром, но несколько утомляет, когда в каждом рассказе читателю напоминают, что косичка у Нэя заплетена на такотский манер, несколько колдунов из совета, называемом Кругом Тринадцати, отошли от дел, и спят крепким сном где-то под башнями столицы островного государства, именуемого Полисом, а кардинал Галль отбирает в церковные служки только ангельски красивых мальчиков, причём открыто объясняется, с какой целью. Выходи эти рассказы в разное время и в разных изданиях, на манер того же «Ведьмака» — никаких вопросов бы не было, но когда читаешь цельный роман, хочется всё-таки более связного повествования с магистральным сюжетом. Да и наличие гомосексуальных отношений всех мастей, хоть и упоминается вскользь и без каких-либо откровенных подробностей, выглядит своеобразным «прогибом» под нынешнюю повесточку, хотя, справедливости ради, положительными героями, за одним исключением, никто из «нетрадиционных» не является.

Нельзя не упомянуть также, что роман во многом вытягивает предпоследняя глава, в которой сходятся, наконец, все сюжетные линии, включающая в себя почти полсотни страниц сплошного описания кровавой мясорубки морского боя времён парусных судов. Не знаю, как морские баталии описаны в произведениях про Хорнблауэра или капитана Блада, каюсь — не читал, но тут меня прям проняло от общей кровавости происходящего. Да и финал, несмотря на общее настроение хэппи-энда, и благодаря своеобразному эпилогу буквально на пару десятков страниц, сложно назвать счастливым, за редким исключением, для основных героев повествования.

Подводя итог: «Мокрый мир» — это увлекательный приключенческий роман, с которым можно скрасить пару-тройку вечеров, не претендующий на какую-то глубину и убедительные психологические портреты персонажей, но вполне способный развлечь, потому как следить за приключениями Георга Нэя и его спутников по-настоящему интересно. Твёрдая «восьмёрка», которой лично мне не жаль накинуть балл за последние пару сотен страниц. И ещё один момент: при всей неоднозначности мотивации некоторых персонажей и общей мрачности описываемых локаций, «Мокрый мир» — ни разу не dark fantasy. Это классическая героика, где все герои, по большей части, конечно, засранцы на разный манер, но на первый план выходит именно личность всего из себя эдакого Георга Нэя в сапогах из акульей кожи...

А по такому фэнтези, написанному в лучших традициях жанра, я время от времени тоже скучаю.

P.S. В рецензии "Море, монстры и магия", размещённой в журнале Darker, её автор Пётр Перминов писал следующее:

В-третьих, аллюзии. Начнем с того, что само название произведения — «Мокрый мир» — и, собственно, сама картина затопленной Земли вызывают однозначные ассоциации с фильмом «Водный мир». <...> Плавучий город Лингбакр заставит читателя вспомнить жюльверновский плавучий остров из одноименного романа, а знатоков «weird fiction» — Армаду из «Шрама» Чайны Мьевиля. Поклонникам Мьевиля наверняка вспомнится и другое его творение, «Кракен», когда они будут читать описание жутковатой Церкви Чрева Кита и ее адептов, поклоняющихся полуразложившемуся трупу колоссального моллюска. А уж когда перед мысленным взором появляется зловещий пиратский флагман, разгрызающий и пожирающий другие корабли, всякий поклонник знаменитой франшизы о приключениях Джека Воробья вспомнит судно капитана Салазара. Есть даже эпизод, напрямую отсылающий к «Властелину колец» (какой именно — читатель поймет сам). Причем эти отсылки настолько очевидны, насколько очевидны тем, кто знаком с творчеством и Кабира, и Костюкевича, талант и сила воображения каждого. Это означает лишь одно: данные «заимствования» носят преднамеренный характер и ненавязчиво втягивают читателя в игру «Угадай, откуда?»

Так вот, упоминаемая отсылка к творчеству Толкина действительно настолько яркая и недвусмысленная, что я аж прям на секунду усомнился в "таланте и силе воображения авторов". И если у вас, уважаемые потенциальные читатели, возникнет такое же ощущение вторичности, поверьте — на последних страницах романа Кабир с Костюкевичем очень изящно вывернутся, вкратце объяснив, зачем всё это, собственно, было нужно. Одним словом, не разочаровали с отсылками и заимствованиями.

Бывает, знаете, такое ощущение, когда обложка книги настраивает на какой-то умиротворяющий лад, обещая уютную, добрую, лиричную историю. Обложка авторства Татьяны Веряйской к роману Андрея Кокоулина Мастер осенних листьев, вся будто пронизанная последними тёплыми лучами осеннего солнца, — именно этот случай. Наверняка все вы, уважаемые читатели, видели её не один раз, но мало ли:

Поначалу роман оказался именно таким, как я ожидал — тёплое, уютное повествование о молодой девчонке Эльге Галкаве, которая пошла в ученицы к Мастеру листьев Униссе Мару, постепенно перерастающее в историю взросления, становления и обретения мастерства. Магию для своего мира Кокоулин придумал воистину уникальную, никогда ранее не встречал подобного. В этом мире есть Мастера. К примеру, Мастера боя, или Мастера-лекари, но с ними-то всё понятно. А есть — Мастера листьев, чьё искусство заключается в способности составлять особые картины из листьев, называемые букетами, которые могут служить различным целям. К примеру, могут заставить человека стать счастливее, или напоминать ему о родных, или даже исправить что-то в его судьбе, подарив возможность решиться на какой-то шаг, отпустить прошлое, а то и вовсе обрести самого себя, найти цель своего существования. Мастерство это пользуется огромным уважением жителей Края, но вот идти в Мастера листьев люди не спешат. Всё дело в том, что разновидность любого мастерства поглощает Мастера полностью, не оставляя времени на обычную жизнь, потому что все его существо требует делать то, что он умеет — лечить, совершенствовать боевые навыки или же набивать, набивать, набивать один за одним букеты, забывая порой о времени, сне и еде...

Однако, при всей своей фантастичности, роман совершенно не похож на традиционное фэнтези. География мира описана скупыми мазками — есть процветающий, благополучный Край, в котором, благодаря именам и топонимам чувствуется что-то неуловимо родное, восточноевропейское, на севере раскинулись вполне себе узнаваемые тундра и тайга, на юге — жаркие страны и калифы, на западе — тангарийские степи, где время от времени вспыхивают военные действия. Никакой особой истории мира, уходящей в прошлое хотя бы на столетия тоже не наблюдается. Даже зверушек никаких фантастических нету!

Какие-то яркие приключения в романе тоже отсутствуют, потому что в центре повествования становление Мастера, перед которой ставятся всё более и более сложные задачи, но она раз за разом находит в себе силы принять правильные решения и исправить ситуацию, на собственной шкуре испытывая при этом, как бы банально это не звучало, радость побед и горечь разочарований. Авторский слог — великолепен, повествование медленное, размеренное, наполненное многочисленными яркими описаниями окружающей природы, в чём-то медитативное даже, но при этом читающееся с неослабевающим интересом. Одним словом, практически идеальный роман взросления о девочке, у которой, пусть и с трудностями, но всё получается!

И так продолжается почти четыре сотни страниц из пятисот, пока повзрослевшей Эльге, набравшейся за неполный год странствий мастерства, не приходится встретится лицом к лицу с таинственным Мастером смерти...

Финальная часть романа — беспросветный мрак и ужас, которому позавидовали бы иные мастера тёмного фэнтези и гримдарка. Причём, не только в плане общей кровавости происходящих событий, но и в плане психологии персонажей. Говорю это на полном серьёзе. Мастер смерти удался автору на славу... Человек, который внезапно осознал, что если у всего в мире есть Мастера, то отчего бы не постичь мастерство смерти? И здесь я вынужден напомнить, что любое мастерство постепенно поглощает человека всё больше и больше, требуя от него беспрестанно творить то, что он умеет, и не важно, что человек избрал мастерство смерти. Рассказывать хоть что-то о последней части романа — бессовестно спойлерить, поэтому просто намекну, что Мастер смерти довольно быстро понял, что не обязательно убивать человека сразу, целиком, и что смети подвержены не только люди, но и вещи, и какие-либо душевные качества, и много чего ещё...

Роману — 10 баллов не раздумывая. Действительно мощная вещь. Рекомендую.

Практически подростковый роман взросления, превращающийся буквально за десяток страниц в беспросветный мрачняк — такое нечасто встретишь. Дочитывал его глубоко за полночь, пока не перевернул последнюю страницу, а это о чём-то, да говорит. К финалу тоже претензий никаких — возможно, под каким-то определённым углом его и можно назвать счастливым, но вряд ли для кого-то из героев и дальнейшего существования всего описываемого мира его можно считать таковым.

И, в заключение, мне хотелось бы остановиться на ещё одном эпизоде романа, который удался Андею Алексеевичу прямо-таки на славу. Начну издалека: уже более полутора десятков лет мне довольно часто приходится мотаться по деревням и сёлам области. Сначала это была работа инспектором в Рыбнадзоре, сейчас — связано с работой в районном Комитете образования. И всегда меня удивляло, что порой жители находящихся рядом населённых пунктов люто ненавидят соседей. Жители какой-нибудь Нижней Кукуевки (название вымышленное, все совпадения — случайны! ) терпеть не могут соседей из Кукуевки Верхней, и наоборот. И вот если спросить у какого-нибудь разговорчивого селянина, желательно хорошо поддатого, из-за чего так происходит, услышишь примерно то же самое, что и героиня романа, когда правитель-титор Амина объясняет ей причины давней вражды между жителями деревни Яблонец и местечком Ружина:

Титор вздохнул.

— Хуже. Они готовы друг друга поубивать. Башквицы и Ружи. С одной стороны человек тридцать идиотов и с другой столько же. Лет пятьдесят между собой разобраться не могут. И бабы дуры! А с прошлой осени за ножи схватились. пришлось туда отряд отправить. Куда годится, если подданные у правителя друг дружке кровь пускают?

— А из-за чего? — спросила Эльга.

— Так сами уже не помнят.

— По преданиям, — сунулся сбоку кафаликс, — Осип Башквиц, покойный прадед Башквицев, телегу сена у Ружей украл. Только не сам по себе, а в отместку за оленя, что Осип убил, а Ружи присвоили. Правда, Ружи говорят, что олень этот в зачёт улова шёл, что Башквицы из коптильни взяли.

— Поняла? — спросил титор.

— Нет, — сказала Эльга.

— Вот! — Правитель Амина откинулся на стуле. — Они и сами запутались, кто кому первый чего сделал. Но ненавидеть друг дружку от этого не перестали.

Вот хотите верьте, хотите нет, но практически слово в слово! То есть всё это уходит в такую старину, порой во времена прадедов и прапрадедов (то есть речь идёт о временном периоде лет в 100 минимум), что НИКТО уже реально не помнит, с чего всё началось, но недоверие, обиды, зависть, а то и откровенная ненависть тлеет все эти годы...

Ухватить эти настроения и настолько точно донести до читателя — это дорогого стоит, чувствуется несомненное литературное мастерство автора. Может, Андрей Кокоулин тоже своего рода Мастер слова?

P.S. В серии Дети Великого Шторма редакции "Астрель-СПб", помимо одноимённой трилогии Наталии Осояну и данной книги, буквально пару дней назад вышел соавторский роман Мокрый мир Максима Кабира и Дмитрия Костюкевича, которые хорошо знакомы всем ценителям русского хоррора, а предположительно на весну анонсировано переиздание романа всё той же Наталии Осояну Первая печать, дополненного третьей, ранее не выходившей повестью. Одним словом, у всех нас, благодарных читателей, появилась надежда получить со временем новую серию качественного, умного, нестандартного, одним словом — штучного, русского фэнтези.

Что ж, будем надеяться! Может, и Северный удел когда переиздадут...